В сентябре прошлого года, на 68-м году жизни, скончался известный артист Борис Моисеев после долгой борьбы с тяжелой болезнью. Многие годы он сражался, пережив три инсульта. Состояние здоровья певца ухудшалось, и после первого инсульта он уже трудно говорил и двигался, до конца жизни ему помогал арт-директор Сергей Горох.
Брат Моисеева, Маркс Толкач, проживающий с семьей в Канаде, поделился своими размышлениями о последних годах жизни Бориса в беседе с «КП». Он отметил, что уже два года не мог связаться с братом, так как все его телефоны были отключены, а Сергей Горох, директор Бориса, игнорировал их звонки. О смерти артиста Толкач узнал из СМИ. Оказалось, что Борис оформил на помощника дарственную за полтора года до своей смерти. Этот факт вызвал у Маркса подозрения, что Борис, возможно, уже не был в состоянии осознанно делать такие действия.
Пытаясь защитить интересы своего брата, Маркс обратился за помощью к звездному адвокату Александру Добровинскому, который обещал восстановить справедливость за 20% от наследства. Он отправил необходимые документы и заплатил более 5000 долларов за их обработку. Однако, после некоторого времени адвокат пропал.
В результате, Марксу осталась большая горечь, мужчина сообщил, что больше не намерен бороться за деньги брата. Он считает, что Горох, возможно, получил слишком большую долю наследства, и теперь вряд ли сможет защитить интересы Бориса Михайловича.
«Я пожилой человек, сил на борьбу не осталось. Прилететь в Россию не смогу. С моим здоровьем уже тяжело переносятся такие поездки. Думаю, нет смысла бороться, все уже прибрал к рукам Горох», — объяснил Толкач.
Наследство Моисеева оценивается в десятки миллионов долларов. Маркс тоскует по своему брату и жалеет, что единственные родственники, которые могли бы заботиться о наследстве, оказались неспособны защитить его права.
«Да, Горох ухаживал за братом все эти годы, и я ему благодарен за это. Считаю, что было бы справедливо, если Сергею отошла бы половина наследства Бориса. Но, видимо, Гороху хотелось большего. Конечно, обидно. Из родни ведь у Бориса никого, кроме меня, не было. <…> Но я ничего больше делать не буду. Куда я сейчас буду звонить? Кому?» — подытожил брат Моисеева.
